Уже к середине 1945 года в кругах высшего партийного руководства созрела идея создания института международных премий СССР (см.: Справка на [документ] № 93879, поданная бывшим заведующим отделом науки С. Г. Суворовым в технический секретариат Оргбюро ЦК ВКП(б), 9 декабря 1947 г. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Ед. хр. 497. Л. 7), полагавшихся за «высшие научные достижения» в областях физики, химии, биологии, медицины, геологии и математики; документально это предложение об учреждении трехсоттысячных наград оформилось лишь к декабрю 1947 года (см.: Проект постановления ЦК ВКП(б) «Об учреждении международных премий Советского Союза за высшие научные достижения», [6 декабря 1947 г., № 93879] // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Ед. хр. 497. Л. 1–2). Вероятным стимулом к зарождению этой идеи могла послужить состоявшаяся в Москве в июне–июле 1945 года юбилейная сессия Академии наук СССР, приуроченная к 220-летию со дня ее основания. Очевидно, что целью этого «премиального проекта» оказывалось противодействие утверждавшимся Нобелевским комитетом решениям, имевшим «прогерманский и антирусский» характер. С. Г. Суворов в 1945 году писал:
Было бы целесообразно, чтобы Советский Союз роль ценителя достижений мировой науки взял на себя, учредив в целях содействия прогрессу человечества в его борьбе за овладение силами природы и для поощрения выдающихся деятелей мировой культуры международные премии Советского Союза за высшие научные достижения. Это дало бы возможность советским ученым завязать и организационно закрепить связи с зарубежными учеными; это помогло бы создать у западной интеллигенции правильное представление об уровне советской науки.
Подавляющее большинство ученых демократических стран воспримет Указ об учреждении международных премий Советского Союза как новое свидетельство его прогрессивной роли и, несомненно, охотно выступит в качестве соискателей премий Советского Союза (цит. по: Блох А. М. Советский Союз в интерьере нобелевских премий. С. 291).
Вскоре курирование проекта международных премий было доверено восстановленному в должности первого заместителя начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в сентябре 1947 года Д. Т. Шепилову, который позднее в мемуарах обойдет этот эпизод своей партийной карьеры. При участии С. Вавилова, А. Несмеянова, Н. Бруевича, Н. Аничкова, С. Кафтанова и А. Фадеева он подготовил проект постановления «Об учреждении международной Ленинской премии за высшие достижения в области науки, техники, искусства и литературы» (см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Ед. хр. 497. Л. 32–34), отправленный на согласование А. Жданову не позднее 27 января 1948 года. Шепилов предлагал учредить ежегодную международную Ленинскую награду, по структуре своей почти полностью повторяющую устройство Сталинской премии, но вместе с тем частично унаследовавшую элементы нобелевского церемониала: дата присуждения приурочивалась к дню рождения Ленина 22 апреля, помимо 500-тысячной денежной части лауреаты должны были награждаться дипломами и золотыми медалями с ленинским профилем, лауреаты Ленинской премии, подобно обладателям Нобелевской премии, должны были приглашаться в Москву для чтения публичной лекции. Увеличение разрядов премий, включение в их число художественной литературы, изобразительного искусства и музыки говорило не только об очевидном внимании партийного руководства к этим сферам, но и об их способности в перспективе оформиться в механизм борьбы с западным культурным влиянием.
Тем временем конфронтация со структурами института Нобелевской премии стремительно достигала апогея: Сталин, в 1945 году номинированный на Нобелевскую премию мира и не ставший лауреатом, по-видимому, предчувствовал неудачу и в 1948 году, когда его кандидатура была выдвинута повторно. Неудивительно, что вскоре последовали решительные действия, направленные на дискредитацию идеологии Нобелевского комитета. Историю западно-советских культурных конфликтов в позднесталинскую эпоху и разгоравшуюся тогда же антинобелевскую идеологическую кампанию квалифицирует развязный характер советской официальной риторики. 2 января 1948 года Жданов направил Сталину, Молотову, Берии, Микояну, Маленкову и Вознесенскому машинописный перевод Устава Нобелевского фонда (от 29 июня 1900 года; см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Ед. хр. 588. Л. 66–74), и в тот же день заведующий пятого европейского отдела МИД СССР М. С. Ветров послал в ЦК ВКП(б) справку о Нобелевском премиальном фонде (см.: АВП РФ. Ф. 0140. Оп. 39. П. 154. Ед. хр. 51. Л. 44–48) на 5 машинописных листах. В этом документе говорилось следующее:
После Октябрьской революции Шведский Нобелевский Комитет неизменно игнорирует деятелей советской науки и литературы. <…>
Реакционные традиции в выборе лауреатов Нобелевских премий тем более не удивительны, что, например, в составе «18 бессмертных» т. н. Шведской Академии сидят такие матерые фашисты, как личный друг Гитлера — Свен Гедин; литературовед — профессор Бёёк и участник антисоветской компании (sic!) в связи с выдачей Советскому Союзу интернированных гитлеровских солдат — профессор Нильс Анлунд и др. (цит. по: Блох А. М. Советский Союз в интерьере нобелевских премий. С. 295–296).
С уверенностью можно говорить о том, что к самому началу 1948 года советским партийным руководством был взят уверенный курс на открытое идеологическое противодействие прежде всего контексту «модернистской» (иначе — «декадентской») культуры, создаваемому институтом Нобелевской премии. Забегая вперед, отметим, что годом позднее «выдающийся деятель в международном движении борьбы за мир» (по определению Фадеева) П. Павленко, явно имея в виду и этот «сюжет», будет говорить о том, что «силы реакции не скупятся на создание лживой, нравственно опустошенной и морально разнузданной “пропаганды” войны, которой развращаются миллионы читателей» (цит. по: Павленко П. А. Печатное слово в борьбе за мир, 1949 // Павленко П. А. Писатель и жизнь. М., 1955. С. 197. Курсив мой. — Д. Ц.). Однако уже в первые месяцы 1948 года радикализм неприкрытой антинобелевской идеологической кампании несколько ослабел, а проект учреждения Ленинской премии был свернут; в документах начала укрепляться мысль об учреждении двух премий — Менделеевской (за научные достижения) и Горьковской (за достижения в области художественной литературы и искусства), которые должны были вручаться 7 ноября поочередно с интервалом в год. Общая установка на открытый конфликт тем не менее сохранилась: никуда не исчезли обвинения в «антирусской-антисоветской политике» Нобелевского комитета, присуждавшего премии «злостным антисоветским клеветникам». Вместе с тем, как отмечалось в очередном шепиловском проекте, учреждение международных премий Советского Союза «ускорит процесс дифференциации интеллигенции в капиталистических странах, консолидирует демократически настроенных деятелей науки, искусства и литературы» (цит. по: Блох А. М. Советский Союз в интерьере нобелевских премий. С. 301). Такое внезапное притупление интереса к этому важнейшему в контексте конфронтационной политики вопросу, наблюдаемое в кругах партийного руководства, могло надежно объясняться лишь одним обстоятельством — вопрос об учреждении международной премии Советского Союза был взят под контроль лично Сталиным. На это, в частности, указывает письмо Фадеева генеральному секретарю ЦК от 11 ноября 1949 года.
Записка А. А. Фадеева И. В. Сталину, 11 ноября 1949 г. // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 1377. Л. 2–3.
В нем председатель правления Союза писателей вновь просил
рассмотреть вопрос о возможности и целесообразности учреждения международных премий Советского Союза за достижения прогрессивной науки, искусства и литературы во всех странах мира.
Очевидно, что прототипом таких международных премий должна была выступить именно Сталинская. Премии эти создавались как альтернатива не столько Международным премиям Мира, сколько Нобелевским, которые, по мнению Фадеева, «все более наглядно свидетельствуют об угодничестве людей, распоряжающихся этими премиями, перед англо-американскими империалистами». Это суждение «литературного генсека» в полной мере совпадало с ходом мыслей его адресата, для которого вопрос о превосходстве премии его имени над Нобелевской даже не стоял; об этом убедительно свидетельствует сцена из воспоминаний Шепилова, когда на одном из заседаний Политбюро Сталин обратился к министру высшего образования (1946–1951) С. В. Кафтанову с вопросом: «Вы как считаете, какая премия выше: Нобелевская или Сталинская?» (Шепилов Д. Т. Непримкнувший. М., 2017. С. 141.). Не стоит, думается, подвергать сомнению мысль о том, что Сталин получил закономерный ответ чиновника: «Кафтанов поспешил ответить, что, конечно, Сталинская». Вместе с тем, возвращаясь к записке Фадеева,
учреждение международных премий Советского Союза теперь особенно подчеркивает ведущее место СССР в культурном развитии человечества и послужит делу объединения и сплочения действительно прогрессивных людей разных стран вокруг СССР.
<…> учреждение международной премии Советского Союза может особенно наглядно показать им («странам народной демократии» и Китайской народной республике. — Д. Ц.), что Советский Союз является истинным другом и покровителем их национальной культуры, отечески заботящимся о ее прогрессивном развитии (Записка А. А. Фадеева И. В. Сталину, 11 ноября 1949 г. Л. 2–3.).
Властное распоряжение адресата, по обыкновению закамуфлированное под очередную инициативу, не заставило себя ждать.
Накануне 70-летия Сталина, 20 декабря 1949 года, Указом Президиума Верховного Совета СССР № 146/25 за подписью председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. М. Шверника и его заместителя А. Ф. Горкина был учрежден институт международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами».
Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об учреждении международных Сталинских премий “За укрепление мира между народами”», № 146/25. ГА РФ. Ф. 9522. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 1–2.
Структура этой премии почти в точности повторяла структуру учрежденной десятилетием ранее, но серьезной корректировке были подвергнуты основания премирования:
Премии присуждаются гражданам любой страны мира, независимо от их политических, религиозных и расовых различий, за выдающиеся заслуги в деле борьбы против поджигателей войны и за укрепление мира.
Кроме того, изменен был сам принцип работы Комитета. Если главная функция Комитета по Сталинским премиям в области искусства и литературы определялась «Положением о Комитете по Сталинским премиям при СНК СССР» и заключалась, как мы уже отмечали, в «предварительном рассмотрении» работ, представляемых различными общественными организациями на соискание Сталинской премии, то Комитет по международным Сталинским премиям «За укрепление мира между народами» выносил решения «в окончательном виде», о чем председатель Комитета Д. В. Скобельцын скажет на первом заседании в апреле 1951 года. Наградной комплект состоял из медали, диплома и денежной части (100 000 рублей); ежегодно, начиная с 1950 года, 21 декабря специальным Комитетом «из представителей демократических сил различных стран мира» присуждалось от 5 до 10 премий. 22 декабря 1950 года Президиумом Верховного Совета СССР был издан Указ № 104/41 «Об образовании Комитета по международным Сталинским премиям “За укрепление мира между народами”», которым определялся постоянный экспертный состав новообразованного института.
Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Комитета по международным Сталинским премиям “За укрепление мира между народами”», № 104/41. ГА РФ. Ф. 9522. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 12–13.
В документе содержалось следующее распоряжение:
Образовать Комитет по международным Сталинским премиям «За укрепление мира между народами» в составе следующих представителей демократических сил зарубежных стран и общественных деятелей Советского Союза:
Председатель Комитета
Скобельцын Дмитрий Владимирович — профессор Московского государственного университета, действительный член Академии наук СССР.
Заместители председателя
ГО МО-жо — профессор, председатель Всекитайской ассоциации работников литературы и искусства (Китай).
АРАГОН Луи — писатель (Франция).
Члены Комитета
АНДЕРСЕН-НЕКСЕ Мартин — писатель (Дания).
БЕРНАЛ Джон — профессор Лондонского университета (Англия).
ДЕМБОВСКИЙ Ян — профессор Лодзинского университета (Польша).
КЕЛЛЕРМАН Бернгардт — писатель (Германия).
МАРКЕЗИ Кончетто — профессор университета в Падуе, депутат Парламента (Италия).
НЕРУДА Пабло — писатель (Чили).
САДОВЯНУ Михаил — писатель, академик (Румыния).
ФАДЕЕВ Александр Александрович — генеральный секретарь Союза Советских писателей.
ЭРЕНБУРГ Илья Григорьевич — писатель.
Место заведующего Секретариатом Комитета занял Г. Ф. Юдин. Кроме него и членов Комитета на заседаниях присутствовал и заведующий Протокольно-контрольной частью Канцелярии Президиума Верховного Совета СССР А. А. Хатунцев.
Беглого взгляда на приведенный в учредительном документе список членов Комитета достаточно для того, чтобы с уверенностью говорить о приоритетном для Советского Союза направлении работы образованного института международной Сталинской премии: из 12 экспертов 7 были писателями. Примечателен в этой связи и тот факт, что в разные периоды существования Комитета Советский Союз в нем представляли почти исключительно писатели, а в 1952 году входивший в экспертный состав И. Эренбург, активнее всех других «писательских чиновников» участвовавший в «миротворческом» движении, сам стал лауреатом премии; об этом — далее. Все это еще раз подтверждает приведенное выше суждение о текстуальном характере холодной войны, но и вновь подчеркивает принципиальную значимость литературного производства в период позднего сталинизма. Кроме того, приведенное выше статистическое наблюдение ориентирует и наше рассмотрение этой институции, фокусируя внимание на обсуждениях, связанных с премированием литераторов. Именно поэтому мы будем подробно останавливаться лишь на тех эпизодах истории международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами», которые прямо связаны либо с ее институциональным устройством, либо с контекстом западно-советских литературных связей.
Постепенное оформление институционального облика международной Сталинской премии заняло около года; окончательно форма наградных атрибутов — золотой нагрудной медали и двуязычного диплома лауреата — была утверждена двумя указами Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1951 года. Диплом лауреата должен был быть напечатан «на русском языке и на языке той страны, гражданином которой является лицо, удостоенное международной Сталинской премии» (Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дипломе лауреата международной Сталинской премии “За укрепление мира между народами”», № 109/20 // ГА РФ. Ф. 9522. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 25), а золотая медаль, вручавшаяся вместе с дипломом, должна была иметь следующие параметры:
Золотая нагрудная медаль лауреата международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» имеет форму правильного круга, диаметром 27 мм.
На лицевой стороне медали профильное погрудное изображение товарища И. В. Сталина.
На оборотной стороне медали на фоне изображения земного шара расположены перекрещивающиеся ветви: дубовая и пальмовая. В нижней части медали изображено солнце с расходящимися лучами. По окружности медали расположена надпись: в верхней части — «За укрепление мира», в нижней — «между народами».
Медаль по окружности имеет выпуклый бортик. При помощи шарового ушка и квадратного звена медаль соединена с колодкой, имеющей форму прямоугольника шириной 24 мм и высотой 17 мм.
Колодка обтянута шелковой голубой муаровой лентой, на которой расположена пальмовая ветвь. Ширина ленты 20 мм. Колодка и пальмовая ветвь изготовлены из серебра и позолочены. На оборотной стороне колодки расположена булавка, с помощью которой медаль прикрепляется к одежде.
Общий вес медали с колодкой — 24,9 гр. (Описание золотой нагрудной медали лауреата международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» // ГА РФ. Ф. 9522. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 52)
Почетный нагрудный знак лауреата Сталинской премии «За укрепление мира между народами».
Устройство института международной Сталинской премии во многом обуславливалось к середине 1940-х годов уже довольно отработанной практикой присуждения высших советских наград: стенограммы указывают на то, что в ходе заседаний эксперты, представлявшие СССР, неоднократно адресовались к опыту функционирования внутреннего Комитета по Сталинским премиям, пробуя решить возникавшие процессуальные трудности путем аналогии с ранее принятыми решениями. Заседания Комитета стенографировались, а тексты стенограмм затем обрабатывались (не только правились, но и редактировались), по всей видимости, для последующей публикации. В фонде ГА РФ (см.: Ф. 9522) сохранились редакторские экземпляры расшифровок выступлений экспертов на пленумах Комитета.
Литература
Блох А. М. Советский Союз в интерьере нобелевских премий: Факты. Документы. Размышления. Комментарии. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 271–416.
Дубин Б. В., Рейтблат А. И. Литературные премии как социальный институт (2006) // Дубин Б. В. Классика, после и рядом: Социологические очерки о литературе и культуре. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 217–224.
Цыганов Д. М. Сталинская премия в системе литературного производства 1940-х — начала 1950-х гг.: Институциональный контекст формирования соцреалистического канона // Летняя школа по русской литературе. 2021. № 3–4. С. 347–370.
Цыганов Д. М. Сталинская премия по литературе: Культурная политика и эстетический канон сталинизма. М., 2023.
Цыганов Д. М. Сталинская премия по литературе в контексте институциональной истории культуры позднего сталинизма: Библиографический обзор // Текстология и историко-литературный процесс. Вып. 9. М., 2022. С. 168–186.
Цыганов Д. М. Холодная война с «модернизмом»: Международная Сталинская премия в контексте западно-советских литературных взаимодействий периода позднего сталинизма // Rossica. Литературные связи и контакты. 2022. № 2. С. 191–268.