Луи-Фердинанд Селин
в материалах «Литературной газеты»
(1930-е годы)
Успех «Путешествия на край ночи» стал для советской стороны, пристально следившей за культурной обстановкой на Западе через дипломатические каналы МОРП и ВОКС, стимулом к скорейшему началу работы по переводу текста, которая началась уже через полгода после парижской публикации. По всей видимости, изначально роман планировало напечатать несколько издательств, включая ленинградское «Время», но этому помешал внутренний отзыв А.А. Смирнова (1883–1962) от 20 апреля 1933 г.:
…несмотря на огромные художественные достоинства этого произведения и на его большой интерес, рекомендовать его к изданию невозможно по следующим причинам: 1) если книга натолкнулась во Франции (насколько мне известно) на некоторые цензурные затруднения, то и у нас она идеологически вполне неприемлема, будучи проникнута духом анархического индивидуализма, аморализма и нигилизма. <…> 2) <…> язык книги делает ее совершенно непереводимой (как роман Рабле!) Бесчисленные упрощения здесь были бы неизбежны; но это значило бы исказить книгу, лишив ее на 3/4 ее художественной прелести. Многое, выраженное нейтральным литературным языком, звучало бы плоско. 3) В частности, книга переполнена небывалыми вольностями языка в области эротической (а также и гастрической, напр. описание общественной уборной <…>), с применением самой разработанной фразеологии. В связи с общим стилем, это звучит очень живо и комично, но в переводе все это пришлось бы выкинуть, равно как и многочисленнейшие сексуальные откровенности, которые составляют важную и органическую часть книги. Ввиду всего этого, я считаю невозможным издавать это произведение по-русски (цит. по: Маликова М.Э. «Время»: история ленинградского кооперативного издательства (1923–1934) // Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде. По архивным материалам: Сб. статей. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 283–284).
К моменту написания Троцким статьи о Селине в СССР на русском языке в апрельском номере журнала «Интернациональная литература» под заглавием «В колониях» (см.: Интернациональная литература. 1933. № 4. С. 17–37) был опубликован лишь небольшой фрагмент из нашумевшего романа в переводе Э. Триоле (урожд. Элла Юрьевна Каган, 1896–1970). В качестве сопроводительной в этом же номере была опубликована статья «Ночь капитализма» (опубл.: Интернациональная литература. 1933. № 4. С. 133–142) за авторством тогда преподавателя кафедры всеобщей литературы Института красной профессуры (ИКП) И.И. Анисимова (1899–1966), которая в своих основных тезисах предвосхищала ключевые положения статьи Троцкого. К началу ноября 1933 г. работа по переводу и предварительной подготовке романа была завершена: 15 ноября рукопись была сдана в набор.
Окончательно подготовить читательскую публику к скорому появлению русскоязычного издания «Путешествия…» должна была статья Анисимова «“Путешествие на край ночи”: новый роман французского писателя Луи Селина», опубликованная в «Литературной газете» 29 августа 1933 г. Необходимость и своевременность предпринятого перевода объяснялась не только идеологическим «зарядом» текста (ср.: «Это настолько глубокое, неотвратимое доказательство разложения капитализма, что пройти мимо него нельзя»), но и писательским талантом автора-дебютанта (ср.: «Пришел писатель большого, яркого, своеобразного таланта. <…> Селин – не разоблачитель, не сознательный противник капитализма. Он просто большой художник, который не скрывает правды» (Анисимов И.И. «Путешествие на край ночи»: Новый роман французского писателя Луи Селина // Литературная газета. 1933. № 40 (268). 29 августа. С. 2)). По сути, эта статья представляла собою конспективное изложение идей, позднее получивших полноценное развитие в предисловии к первому изданию романа по-русски.
Меж тем к началу ноября 1933 г. работа по переводу и предварительной подготовке романа была завершена: 15 ноября рукопись была сдана в набор.
Первое книжное издание романа в переводе Триоле вышло в ГИХЛ в феврале 1934 г. тиражом 6 000 экземпляров (см.: Селин Л.-Ф. Путешествие на край ночи / Пер. с фр. Э. Триоле; обложка работы Л.А. Эпле. [1-е изд.] [М.; Л.]: ГИХЛ, 1934. 280 с. Ответственным редактором издания была З.А. Вершинина (1873–1942), техническим редактором – Н.И. Гарвей (1867–1941). Том был подписан к печати в шестнадцатой типографии треста «Полиграфкнига» 27 января 1934 г.; подробнее см.: Цыганов Д.М. «Путешествие на край советской ночи»: К истории публикации дебютного романа Л.-Ф. Селина в СССР (1930-е годы) // Литературный факт. 2024. № 3. С. 416–436). Издание это сопровождалось полемическим предисловием Анисимова, где критический компонент по-прежнему оставался превалирующим в оценке дебютного произведения Селина.
В схожей тональности были написаны и многочисленные статьи и рецензии, появившиеся в центральной периодике по случаю выхода книги (см.: Гальперина Е.Л. Селин и конец буржуазного реализма // Литературная газета. 1934. 22 июня. № 79 (395). С. 3; Левидов М.Ю. Библиография: новые книги // Известия. 1934. 5 июля. № 155 (5403). С. 4; Лейтес А.М. Потерянная и обретенная родина // Правда. 1934. 31 июля. № 209 (6095). С. 4; Фрид Я.В. Разговор на краю ночи // Литературный критик. 1934. № 7–8. С. 136–152; Бочачер М. В тупике // Октябрь. 1934. № 8. С. 178–182; Соболевский Н. Книга отчаяния и смерти // Новый мир. 1934. № 9. С. 170–180; Выгодский Д.И. Л.Ф. Селин. Путешествие на край ночи, [рецензия] // Звезда. 1934. № 10. С. 174–175. Кроме того, советская пресса поддерживала скептический интерес читателей и к другим текстам столь ярко дебютировавшего автора; см., например: Арагон Л. Луи Фердинанду Селину, стоящему вдали от толпы (по поводу «Церкви») // Интернациональная литература. 1934. № 1. С. 98–100 (несколько переведенных с французского фрагментов статьи были помещены в информационную сводку Романской комиссии МОРПа: романская комиссия МОРП. Сводка № 18. 25 декабря 1933 г. РГАЛИ. Ф. 2876. Оп. 1. Ед. хр. 214. Л. 4–5; Лейтес А. Злость или ненависть? // Литературная газета. 1935. 29 июля. № 42 (533). С. 2; Никулин Л. Луи-Фердинанд Селин // Правда. 1935. 8 августа. № 217 (6463). С. 5; Е.Г<альперина> «Смерть в кредит» (О новой книге Луи Фердинанда Селина) // Интернациональная литература. 1936. № 7. С. 189–191; Дижур И. Смерть в кредит или жизнь за наличные // Интернациональная литература. 1936. № 8. С. 146–148.).
Пилотный тираж «Путешествия на край ночи» имел настолько большой успех у читателей, что книга в считанные месяцы стала библиографической редкостью, а затем и предметом всяческих спекуляций. Ажиотаж вокруг книги провоцировал творческое сообщество на освоение новых способов ее презентации. Так, в архивном фонде режиссера Э.П. Гарина (1902–1980) сохранился недатированный текст, который должен был лечь в основу радиокомпозиции по роману Селина (см.: «Путешествие на край ночи». Радиокомпозиция по роману Л.Ф. Селина. [1934]. РГАЛИ. Ф. 2979. Оп. 1 Ед. хр. 213. В архивной папке находятся две черновые версии текста радиокомпозиции – рукописная (л. 1–9; синими чернилами с двух сторон) и машинописная (л. 10–36; неправленая машинопись)). Текст этот, по-видимому, создавался летом – осенью 1934 г., о чем свидетельствует вставка: в качестве своеобразного эпиграфа должны были звучать слова из речи Радека на съезде писателей; но радиокомпозиция не исполнялась. Не снижавшийся читательский спрос и бурная реакция профессионального сообщества стали стимулами к скорому переизданию романа увеличенным тиражом с сохранением прежней стоимости тома – 4 руб. (переплет – 75 коп.). Однако описанная выше дискуссия вокруг текста требовала смещения первоначально заявленного в предисловии интерпретационного ракурса.
Произошедшие во второй половине 1930-х перемены в отношении советских теоретиков и практиков литературного производства к творчеству идейно близкого сталинскому режиму Селина связаны с разочарованием писателя в советском варианте коммунистического идеала с якобы присущим ему антикапиталистическим пафосом. Разочарование это во многом было вызвано визитом писателя в СССР, который он предпринял в конце лета – начале осени 1936 г. для того, чтобы уладить некоторые бюрократические нюансы издания «Путешествия…» и получить гонорар за изданные и почти сразу же распроданные тиражи – такова была формальная причина несогласованного визита. 29 июня 1936 г. Селин написал главному редактору Гослитиздата И.К. Лупполу (1896–1943) письмо, в котором сообщал о том, что частично получил гонорар за русскоязычное издание «Путешествия…», и справлялся, планируют ли в СССР переводить «Смерть в кредит»:
…я получил здесь в Северном банке в Париже 5 600 франков за 8 000 рублей, которые причитаются мне за русский перевод «Путешествия на край ночи». Я предполагаю, что [в]ы будете переводить и «Смерть в кредит», роман, который, несмотря на резкую, злую критику, задевающую даже сами основы существования, кажется, по количеству проданных экземпляров сравнился и даже превзошел «Путешествие». Вы, конечно, мне сообщите о своих намерениях <…> (цит. по: Диалог писателей: из истории русско-французских культурных связей ХХ века, 1920–1970. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 241).
Селин приехал в Страну Советов как рядовой турист (его сопровождала лишь гид-переводчица Натали – сотрудница «Интуриста»), не согласовав свой визит ни с партийным, ни с писательским начальством. Однако в архивном фонде ВОКСа сохранилось свидетельство о пребывании Селина в Ленинграде. Речь идет о секретной записке (№ 248) уполномоченного ВОКС в Ленинграде М.А. Орлова (1895–1938) председателю ВОКС А.Я. Аросеву (1890–1938) от 29 октября 1936 г. (см.: ЦГАЛИ СПб. Ф. Р-4. Оп. 1. Ед. хр. 13. Л. 139–139об). Впервые этот документ обнаружила и опубликовала Т.Н. Кондратович. Ясно, что политическому руководству тут же доложили о визите Селина; однако советская пресса встретила писателя молчанием. (Особенно значимым это обстоятельство видится на фоне триумфального приема, оказанного Андре Жиду в СССР летом того же года.) Поэтому он мог наблюдать за процессом сотворения собственной «биографии». 5 июня в «Литературной газете» в рубрике «За рубежом» появилась заметка «Новый роман Селина», посвященная только что вышедшему роману-сиквелу «Смерть в кредит» (Mort à crédit, 1936):
«Смерть в кредит» – так называется новый роман французского писателя Луи Фердинанда Селина, автора «Путешествия на край ночи». В прологе показан Селин – врач клиники предместья, затем развертываются его воспоминания детства и юношества вплоть до начала империалистической войны, когда автора завербовали в солдаты.
Критик Рене Лалу в «Нувель литерер» дает об этой книге следующий отзыв: «Шумный успех первого романа Селина, реклама, предшествовавшая появлению нового произведения, внушали мысль о том, что это будет “гвоздь сезона”. Когда я получил книгу Селина, я радовался тому, что я один из первых смогу отдать ей должное. Я обманулся в своих ожиданиях. Книга производит искусственное впечатление, главным образом благодаря нарочито примитивному языку и злоупотреблению непристойностями (издатели удалили их, благодаря чему книга изобилует белыми пятнами). В процессе чтения становится очевидным, что непристойности эти не связаны органически с повествованием и отсутствие их несущественно, но, так или иначе, белые пятна – производят назойливое, раздражающее впечатление.
Только в нескольких главах мы узнаем силу, принявшую нас в “Путешествии”. Но эти главы только подчеркивают общую монотонность книги. Монотонность языка (сквернословие является здесь таким же штампом, как “пламя” и “волны” у академических поэтов) соперничает с монотонностью чувств. – Когда кузен Фердинанда говорит ему: “Жизнь не всегда уж так гнусна”, тот сознается: “в известном смысле это верно. В моем случае – это мания”. Вот это именно и отталкивает от книги Селина.
“Смерть в кредит” возводит в закон частный случай, умонастроение индивидуума, который везде и во всем видит только гнусное. Такую позицию можно отстаивать на протяжении 700 страниц лишь путем искусственных вывертов. На сером фоне книги выделяются только несколько драматических эпизодов и живописных сцен, все остальное, – длинное, мучительное путешествие на край литературы» (Новый роман Селина // Литературная газета. 1936. 5 июня. № 32 (595). С. 3).
Пространный фрагмент критической статьи, с которым редакция посчитала нужным познакомить читателя, не только стилистически, но и идеологически встраивался в уже сформированный советский нарратив о французском авторе. С одной стороны, он объективировал якобы дальновидную критику «Путешествия…», но, с другой стороны, фрагментарно представлял картину непринятия его автора «шайкой эстетствующих капиталистов». Таким образом, создавался весьма выгодный контекст не только для налаживания дружеских связей с поруганным Селином, но и установления патронажа. Именно этим, думается, и было обусловлено появление в «Литературной газете» незадолго до спонтанного визита писателя, 26 июля, на первый взгляд проходной заметки «В защиту Селина»:
Новая книга Луи Фердинанда Селина «Смерть в кредит» <…> столь решительно осуждена французской критикой, что издатель книги Роберт Деноэль счел необходимым выступить в защиту автора. Скоро им будет выпущена брошюра под названием «Апология “Смерти в кредит”». Помимо возражений критике, брошюра включает несколько неопубликованных страниц романа и комментарий к нему, написанные Селином в 1933 г. (В защиту Селина // Литературная газета. 1936. 26 июля. № 42 (605). С. 5).
Очевидно, что у путешествия в СССР была не только прагматическая, но и сугубо идейная подоплека: написанные по приезде из Ленинграда антикоммунистический памфлет «Mea culpa» (1936) и политическая сатира «Безделицы для погрома» (Bagatelles pour un massacre, 1937; другой вариант перевода – «Безделицы для бойни») свидетельствуют об остром переживании увиденного (ср. фрагмент из письма Селина: «Россия – чудовищная помойка»). Еще 4 сентября 1936 г. Селин внятно сформулировал свое впечатление о Советском Союзе, написав на отправленной из Ленинграда открытке: «Говно! Если это будущее, нужно наслаждаться гнусными условиями нашего существования. Какой ужас! [Б]едные мои друзья. По сравнению с этим жизнь в Гонес[се] выглядит замечательно» (Céline L.-F. Lettres. P. 508. Цит. по: Юрьенен С.С. Селин в СССР: история правого переворота // Стрелец. 1993. № 2 (72). С. 262). Окончательное и весьма внятно артикулированное разочарование писателя в советском политико-социальном проекте, о котором сразу же стало известно его «администраторам» в СССР, привело к исчерпанию дипломатических и актуализации критических настроений (подробнее см.: Цыганов Д. М. «Негативная фотография мира»: Луи-Фердинанд Селин в зеркалах советской эстетической теории и литературной критики (1930–1940-е годы) // Rossica: Литературные связи и контакты. 2024. № 6 (в печати)).
Избранная библиография
1933
Анисимов И.И. «Путешествие на край ночи»: Новый роман французского писателя Луи Селина // Литературная газета. 1933. № 40 (268). 29 августа. С. 2.
1934
Гальперина Е.Л. Селин и конец буржуазного реализма // Литературная газета. 1934. 22 июня. № 79 (395). С. 3
1935
Лейтес А. Злость или ненависть? // Литературная газета. 1935. 29 июля. № 42 (533). С. 2
1936
Новый роман Селина // Литературная газета. 1936. 5 июня. № 32 (595). С. 3.
В защиту Селина // Литературная газета. 1936. 26 июля. № 42 (605). С. 5.
Старцев А. Новое декадентство: Заметки о западных книгах // Литературная газета. 1936. 20 октября. № 59 (622). С. 3.
материал подготовил Д.М. Цыганов
Жан-Поль Сартр
в материалах «Литературной газеты»
(1930–1950-е годы)
Жившие в СССР интеллектуалы и представители интеллигенции (в основном, конечно, гуманитарной и творческой) открыли для себя творчество Ж.-П. Сартра (1905–1980) еще в 1930-е гг. Так, И.Г. Эренбург, вспоминая о событиях 1939 г., в мемуарах пишет:
В мае в Париже была Международная антифашистская конференция. <…> Однажды Фернандо Херасси привел ко мне молодого застенчивого писателя, с которым дружил. Звали его Жаном Полем Сартром. Он косил, и поэтому казалось, что он хитрит, но говорил он о своем отчаянии простодушно. Он подарил мне книгу «Стена»; рассказы были тоже об отчаянии (Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь: В 3 т. М.: Советский писатель, 1990. Т. 2. С. 198–199).
Через несколько месяцев после описанных Эренбургом событий в «Литературной газете» появилась небольшая статья-рецензия К.Л. Зелинского «Книга о “черных” героях», посвященная тому самому подаренному Эренбургу сборнику «Стена» (1939). В этой почти безобидной заметке критик бегло пересказал некоторые из вошедших в «любопытную книгу» новелл – «Герострат» (Erostrate, 1939), «Интимность» (Intimité, 1939), «Комната» (La chambre, 1939), «Стена» (Le mur, 1939) – и отметил, рассуждая об идейном компоненте сартровской прозы:
Мы часто не умеем ценить нашу советскую литературу, привыкнув к ее здоровью, как к воздуху, который мы не замечаем, потому что дышим им. А есть и такие [читатели], которые даже считают «хорошим тоном» читать только иностранную переводную литературу, пожимая плечами при упоминании литературы нашей. Читая Сартра, я с жалостью подумал об этих людях. Достаточен один глоток атмосферы этой книги, чтобы глубоко ощутить радость того, что вот мы все живем и видим мир совсем по-другому (Литературная газета. 1939. № 44 (823). 10 августа. С. 2).
Подчеркнем, что Зелинский лишь указывает на мировоззренческие нестыковки между соцреалистическим и модернистским методами художественного осмысления мира, но отнюдь не утверждает ущербность последнего (на этот «промах» обратит внимание и сотрудница «Интернациональной литературы» Нора Галь в заказанной ей и в итоге не напечатанной разгромной статье). В нескольких резких суждениях Зелинского еще нет той безапелляционности, которую критические «выпады» против французского автора обретут в середине 1940-х гг. Примечательно, что именно Сартра советское литературоведение сделает главным «антиподом» культуры социалистического реализма, а всех «буржуазных» писателей прозовет «сартроподобными изуверами» (Б.А. Песис). В период войны на первый план выдвинулась проблема национальной специфики официального советского искусства, поэтому в контексте военных лет вряд ли можно говорить об отчетливой динамике в отношении к зарубежным авторам. Обострение идеологической обстановки после выступления будущего лауреата Нобелевской премии по литературе (1953) У. Черчилля с Фултонской речью в Вестминстерском колледже 5 марта 1946 г. и последовавшего вскоре ответа И. Сталина, 14 марта 1946 г. опубликованного в «Правде» в формате интервью корреспонденту партийной газеты (см.: Интервью тов. И.В. Сталина с корреспондентом «Правды» относительно речи г. Черчилля // Правда. 1946. № 62 (10144). 14 марта. С. 1), изменило характер западно-советских культурных взаимодействий.
Первым текстом Сартра, опубликованным по-русски лишь в конце июня – начале июля 1953 г., стало написанное в 1946 г. программное эссе «Экзистенциализм – это гуманизм» (пер. М. Грецкого; М.: Издательство иностранной литературы, 1953). Брошюра была выпущена в виде приложения к бюллетеню «Новые книги за рубежом» с издательским предисловием и рассылалась читателям по специальному списку. В этом предисловии осторожно наметилась тенденция к реабилитации взглядов Сартра: «…идеалистические и реакционные черты экзистенциализма выражены в творчестве Сартра крайне осторожно и завуалированно и позволяли ему на протяжении последних 10–12 лет говорить о своей близости к марксизму в ряде философских проблем, солидаризоваться по отдельным частным вопросам с позицией Французской коммунистической партии и выступать с “левой” фразой» (Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм. М.: Изд-во иностранной литературы, 1953. С. 3. Курсив мой. – Д.Ц.). Однако рядовой советский читатель уже был заочно знаком с творчеством французского автора В течение всей позднесталинской эпохи на страницах газет и «толстых» литературно-художественных журналов то и дело появлялись статьи и сообщения, посвященные резкой критике его эстетической или мировоззренческой позиций. (Для точности отметим: несмотря на отсутствие переводов, его философские и художественные тексты были доступны на французском языке и в Ленинской библиотеке, и в Библиотеке иностранной литературы.) Во второй половине 1940-х гг. Сартр, тогда уже прямо говоривший и писавший о смежности его идей с марксизмом, тем не менее позиционировался пропагандой как идейный враг, якобы стремившийся подвергнуть тотальному отрицанию эффективность авторитарной управленческой модели.
В различных институциях проходили специальные собрания, посвященные критике эстетических воззрений Сартра. Отчеты о них публиковались в центральной прессе. Одним из самых характерных примеров такого отчета может служить опубликованное в середине декабря 1946 г. сообщение о двух докладах, прочитанных на заседании Иностранной комиссии Союза советских писателей:
На-днях в клубе писателей состоялся вечер Иностранной комиссии ССП, на котором были прочитаны доклады А. Лейтеса «Философия на четвереньках» (критические замечания о трактате французского писателя Жан-Поль Сартра «Бытие и небытие») и Б. Песиса о литературных произведениях Сартра.
А. Лейтес подверг резкой критике антигуманистические взгляды Сартра, изложенные в его трактате «Бытие и небытие».
– Сартр, – указывает докладчик, – стал модным философом и писателем в буржуазных кругах послевоенной Европы. Вокруг его книг поднята шумиха. В своих произведениях он говорит о невыносимой, безысходной случайности человеческого существования. Внешнее наукообразие трактата «Бытие и небытие» прикрывает крайнюю антинаучность и произвольность рассуждений Сартра. Эклектическая философия Сартра – своеобразная помесь идеалистических теорий Гуссерля и концепций Фрейда. Онтология (учение о бытии) превращена у Сартра в психопатологию. Ее исходный пункт – в рассуждении о человеке, как о «животном антиобщественном». Точка зрения Сартра на сущность человека, как некоего духовного Робинзона, искусственно вырванного из совокупности общественных отношений, создает патологические, анормальные образы.
Проникнутое такой философией творчество Сартра оплевывает человека, ставит его на четвереньки, заслоняя клиническими сценами правдивое изображение современности. Между тем Сартр, участвовавший в движении сопротивления немцам, желает быть активным участником современной эпохи. Вот отчего свою философию отчаяния он пытается одновременно представить, как проповедь «активизма». Но нельзя быть подлинным, действенным антифашистом, сохраняя в себе элементы цинического отношения к человеку. В парадоксальных и противоречивых рассуждениях Сартра выражены элементы той демагогии и авантюризма, к которым на современном этапе прибегают буржуазные философия и литература, тщетно ищущие опоры в массах. Тем более необходимо, – заключает докладчик, – разоблачать подлинную сущность упадочной идеологии Сартра и его последователей.
Соглашаясь с А. Лейтесом в его оценке философских позиций Сартра, Б. Песис анализирует романы Сартра и доказывает несостоятельность утверждений тех западных буржуазных критиков, которые пытаются изобразить Сартра новатором. По мнению докладчика, этот писатель лишь завершает определенный этап в том направлении западной литературы, которое проникнуто глубоким пессимизмом и стремится принизить человека. Романы и пьесы Сартра пытаются доказать, что гнусное, пошлое буржуазное существование – это только одно из проявлений «бессмысленности» человеческого существования вообще.
Произведения Сартра, построенные на подобного рода «тезисе», искажают историческую правду. Схемы, из которых исходит Сартр, калечат и уродуют его произведения. В его книге «Отсрочка» принижена пережитая Францией в мюнхенские дни драма, которую он трактует, как некий «клинический случай» в истории. В своих произведениях Сартр, несмотря на его талантливость, заходит в тупик в результате любования патологией, изображаемой как норма человеческого поведения («Философия на четвереньках»: О реакционных течениях зарубежной литературы // Литературная газета. 1946. № 50 (2313). 14 декабря. С. 4).
Это принципиальный момент. Во второй половине 1940-х Сартр еще до создания цикла критических эссе «Что такое литература?» (Qu’est-ce que la littérature? 1948) пришел к отрицанию представления о литературе как о продукции, результате планируемого производства, что противоречило советскому взгляду на эту проблему. Это расхождение во взглядах в итоге и привело к ужесточению критической риторики по отношению к мировоззренческим ориентирам и литературным опытам философа. Так, например, выпускник Высшего литературно-художественного института им. В.Я. Брюсова (1925) Я.В. Фрид в статье «Философия неверия и равнодушия: Жан-Поль Сартр и современный буржуазный индивидуализм» (см.: Литературная газета. 1946. № 43 (2306). 19 октября. С. 3) предложил довольно подробную критическую характеристику сартровской художественной прозы, а Н.А. Каринцев несколькими месяцами позднее писал о новом драматическом сочинении Сартра «Мертвые без погребения» (Morts sans sépulture, 1946):
Вся омерзительная сущность сартровской «философии» сказалась в его новой пьесе, где проповедь отказа от борьбы и погружения в нирвану обращена к людям, которые отдали свою жизнь в беззаветной борьбе с фашизмом. Какая злая ирония звучит в названии пьесы – «Победители»! Сартр втаптывает в грязь это прекрасное, светлое слово и тех, кого он осмеливается описывать под именем «победителей» (Литературная газета. 1947. № 14 (2329). 5 апреля. С. 4).
Кроме того, весьма показательное замечание Каринцева касается пьесы Сартра «За закрытыми дверями» (Huis clos, 1943):
Его первая пьеса, «При закрытых дверях», выдержала только в одном парижском театре «Вье коломбье» 300 спектаклей. Сейчас она идет в Нью-Йорке, Брюсселе, Женеве и Стокгольме, где ее оценили поклонники Сартра. На сцене показан ад; в нем осуждены на вечные муки две женщины и мужчина. В сартровском «аде» нет ничего мистического – это шаблонная комната третьеразрядного отеля. Лакей объясняет «клиентам», что ни крючьев, ни кипящей смолы здесь нет. И, действительно, весь «ад» состоит в том, что эти три человека мучают друг друга. Но смерть, как избавление, невозможна в «аду», и пьеса кончается мрачной репликой одного из ее героев: «Ну что ж, давайте продолжать». Такова эта оскорбительная и лживая пародия Сартра на человеческое «бытие» (Там же).
Понятно, что партийные критики не могли пройти мимо этой сартровской пьесы: ад в ней показан привлекательнее, чем воспетый в литературе соцреализма коммунально-колхозный «коммунистический рай»… Дабы избежать нежелательных параллелей, советская литературная критика сосредоточилась на попытке убедить несведущего читателя в «катастрофичности» сартровского мироощущения, его дистанцированность от «передовых идей». Ясно и то, что читательской публике, чей круг чтения определялся приматом «снабжения» в те годы куда больше пришелся бы по душе второй роман «давнего друга СССР» и «антикапиталистического писателя» Анри Барбюса «Ад» (L’Enfer, 1908), избранными фрагментами публиковавшийся в прессе и «толстых» журналах. Меж тем в сталинскую эпоху представление о «правильности» того или иного произведения формировалось сугубо практически. Сами писатели в процессе чтения чужих книг усваивали те схемы (идеологические, образные, сюжетные), на которых они строились, и стремились воспроизвести их в собственных текстах в надежде на повторный успех.
Именно поэтому литературная критика всячески старалась представить тексты Сартра (особенно драматические) как принципиально чужеродные, органически не соприродные соцреалистической эстетике, которая к тому времени уже обрела довольно четкие очертания. Иными словами, диапазон оценок сартровского творчества был определен весьма строго: имя Сартра нельзя было употребить в одном контексте со словами «талантливый», «умелый», «мастерский» — все эти слова были предусмотрительно вычеркнуты редактором из первого варианта статьи Песиса «Литературно-философский парад Сартра». Для определения его писательского «уровня» нашлось другое слово — «квалифицированный». Устранил редактор и указание на проблемно-тематическое новаторство «Отсрочки» (Le sursis, 1945).
В первой половине 1950-х гг. отношение к фигуре Сартра неоднократно и весьма стремительно менялось. В книге Б. Песиса «Французская прогрессивная литература в борьбе за мир и демократию», создававшейся в конце 1940-х – первой половине 1951 г. и подписанной к печати в январе 1952 г., содержится краткая, но емкая характеристика сартровской интеллектуальной деятельности:
Одновременно враги французского народа пытаются замолчать или преуменьшить роль советских людей – спасителей Европы от фашизма. Эти трюки лакейской литературы прямо связаны с замыслом американских штабов, которые надеются вытравить из памяти народов подвиги героев Сталинграда, взятие Берлина, победу над Японией, чтобы таким образом облегчить себе добывание пушечного мяса для военных авантюр в Азии и Европе. Бельмом на глазу у американской пропаганды является история Сопротивления, показавшая, что французский народ не только не дал себя втянуть в антисоветскую войну, но, вдохновляюсь примером Советского Союза, «осененный крылом Сталинграда», развернул героическую борьбу против поработителей. Исторические уроки этой борьбы и стараются «опровергнуть» бесчисленные фальшивки.
Сартр вскоре после окончания войны опубликовал в Лондоне подхалимское «обращение» к англо-саксам. Беря на себя роль лжесвидетеля, Сартр заявил, что никакого реального сопротивления французских партизан и подпольщиков не было. Сартр осмеливается называть героические подвиги таких людей, как Габриэль Пери, «жестами». В качестве «освободителей» Франции он рекламирует всех тех, кто руками де Голля изменнически подрывал борьбу французских партизан (Песис Б.А. Французская прогрессивная литература в борьбе за мир и демократию. М.: Советский писатель, 1952. С. 145.).
Кроме того, Песис прямо говорит о коллаборационистских взглядах Сартра и выдвигает вполне конкретные обвинения, ранее не артикулировавшиеся так развернуто:
Сартр не только не может скрыть своей ненависти к героям французского народа, к коммунистам, расстрелянным гитлеровцами, но и прямо признается в своем сочувствии коллаборационистам. «Коллаборационизм, – нагло заявляет Сартр, – был усилием вернуть Франции ее будущее». Таким образом, ясно, какое будущее хотели бы готовить Франции сартры, – нечто вроде деголлевского Виши под сапогом у американских генералов.
«Опровергая» историю Сопротивления, историю борьбы за свободу и национальную независимость Франции, Сартр прибегает к откровенно космополитической клевете на народ. <…> Сартры приходят в неистовство всякий раз, когда французский народ выступает в защиту мира, против террора, осуществляемого лидерами «американской партии».
<…> расчеты Сартра, Руссэ и прочих разбойников пера на то, что их американским хозяевам удастся усмирить французов, не оправдались. Почва горит под ногами американских оккупантов во Франции (Там же. С. 145–146).
Важным для нас оказывается и другой контекст, намеченный в приведенном фрагменте. Критик утверждает абсолютную несамостоятельность не только творческих, но и мировоззренческих установок Сартра, называет его, наряду с Андре Мальро, «более натренированным шулером», чем любые другие деятели «французского декадентства и литературного гангстерства американского образца». Песис прямо связывает интеллектуальную деятельность Сартра со «шпионофобией», набиравшей обороты в послевоенном СССР (ср.: «Сартры и прочие воспевают “чувства шпионов”, что вполне отвечает функциям гангстеров пера, занимающихся вербовкой предателей и диверсантов для Эйзенхауэра» (Там же. С. 150–151)).
Вскоре во взглядах Сартра наметилась перемена, сделавшая возможным его сближение сперва с кругами левых французских интеллектуалов, выступавших против политической линии американского правительства, а затем и с руководством СССР. В середине – второй половине 1952 г. на станицах «Temps modernes» в виде серии статей появился его трактат «Коммунисты и мир» (Les communistes et la paix, 1952, 1954), после чего Сартра начинают воспринимать как «попутчика» коммунистического движения. Антиамериканизм, ставший доминирующим в политических взглядах мыслителя, послужил поводом к возбуждению в кругах советской партийно-литературной номенклатуры прагматического интереса к его фигуре (подробнее об этом см.: Цыганов Д.М. Негативная рецепция: Жан-Поль Сартр в пространстве литературной жизни позднего сталинизма // Rossica. Литературные связи и контакты. 2023. № 4. С. 115–174).
Избранная библиография
1939
Зелинский К.Л. Книга о «черных» героях // Литературная газета. 1939. № 44 (823). 10 августа. С. 2.
1946
«Философия на четвереньках»: О реакционных течениях зарубежной литературы // Литературная газета. 1946. № 50 (2313). 14 декабря. С. 4.
Фрид Я.В. Философия неверия и равнодушия: Жан-Поль Сартр и современный буржуазный индивидуализм // Литературная газета. 1946. № 43 (2306). 19 октября. С. 3.
1947
Каринцев Н.А. Пропаганда маразма и безумия // Литературная газета. 1947. № 14 (2329). 5 апреля. С. 4.
1952
Говорят люди различных убеждений и верований // Литературная газета. 1952. № 150 (3023). 16 декабря. С. 1.
1956
Гароди Р. Ответ Сартру // Литературная газета. 1956. № 142 (3643). 29 ноября. С. 3.
материал подготовил Д.М. Цыганов
60-летие Эптона Синклера.
Юбилейные материалы в «Литературной газете» (20 сентября 1938 г.)
Сегодня Эптону Синклеру 60 лет. Приветствие Союза сов писателей.
Э. Броудер о новом романе Эптона Синклера («Малая сталь»).
Уэллс С. Писатель-борец.
Письмо Эптона Синклера редакции «Интернациональной литературы».
Петров Е. Эптон Синклер и Генри Форд.
материал подготовила О.Ю. Панова